Раскидав все по траве, наконец-то вырезал пузырь. Достал его и сжал в руке. Пока я смотрел на свою добычу, Твердохлебов занялся своими монстрами. У него выходило намного лучше, чем у меня. Весьма умело отделялись органы и кожа с шерстью.

Когда Самсон закончил, то сложил все самое полезное в пакет, в другой — остальное. Мне тоже кинули сверток. Я завернул в него все, что было не заморачиваясь, что перемешается. В отличие от Твердохлебова, я был весь в черной слизи от монстра. Немного испачкался, когда рвал тварь.

Пока сержант ждал, когда стена откроется, я сделал то, за чем пришел. Взял железу, запихал в рот и сдавил челюсти.

Как же мерзко! Тягучая, теплая жидкость, горькая и соленая, потекла мне в горло. Я жевал сильнее, чтобы все до последней капли выдавить. Отвратительный вкус. Приходилось бороться с тем, чтобы меня не вывернуло наизнанку от питательного сока твари. Сука, чуть не вырвало!

Я проглотил.

— Идиот! — закричали рядом. — Конченый придурок!

Было уже поздно, железа во мне. И, может, я бы оскорбился от всей брани, которая летела от сержанта, весьма отборной, но меня скрутило.

— Самсон Андреевич, так надо, не кричите, — сказал я, когда открылась стена.

Меня толкнули вперед, и мы последовали по расщелине. Выбежали и направились к укреплениям. Спустились туда. Вроде все слышу, могу идти, но ощущение, что не в своем теле.

— Ну как порыбачил? — спросил тот же военный у сержанта.

— Нормально! — сухо ответил он и посмотрел на меня.

— Ты чего? Вижу, не с пустыми руками, даже сопляку что-то перепало.

— Коля, потом. Идиота ранило, мы к Даше. Твою долю потом передам, — меня схватил сержант и потащил.

Я не сильно сопротивлялся. Голова ватная, и мыслей никаких.

— Солнцев, как у тебя мозгов хватило сожрать сырую железу? Ты же подохнешь от токсинов. Они для мага — самый сильный яд. Выжжет твое вместилище и каналы. Может, еще успеем тебя прочистить, — причитал Твердохлебов, таща меня за плечо.

— Все хорошо! — я икнул.

Мы добрались до медчасти. Самсон постучал, потом долбанул ногой так, что чуть дверь с петель не слетела.

— Какого туя? — открыла Дарья Цветкова в расстегнутом халате. — Солнцев? Самсон?

— Прочисти этого идиота, — сержант толкнул меня вперед.

Лейтенант поймала меня и посмотрела на мое лицо. Оттянула веки, чтобы проверить глаза, потом открыла мой рот, после чего повела в палату. В этот момент сознание померкло. Пришел в себя от адской боли в животе, но вида не подал.

— Самсон, как? — вздохнула Цветкова. — Сырую железу! Ладно бы сок, так он ее полностью сожрал.

— Ты меня спрашиваешь, что у него в дурной башке? — возмутился сержант.

— Я ему дала рвотное, но вышло не все. А если Солнцев обратится? Нас тут всех раком поставят! Сложности с Веркой покажутся цветочками. Ты приготовил трехлитровую банку вазелина? Нас драть будут и в хвост, и в гриву.

— Да хватит тебе. Запричитала, как старуха, — отмахнулся Самсон.

— Я старуха? Тебе твоя рожа не нравится? Так я ее сейчас поправлю. Ишь, кого старухой назвал! Совсем уже берега попутал, боров, — ощетинилась лейтенант.

— Не было случаев с измененными за последние сто лет. С чего решила, что сейчас будет? Сплюнь лучше, дура! — бросил сержант.

Прозвучала хлесткая пощечина, а за ней тишина.

— Как был тупоголовым мужиком, так и остался. Поэтому у тебя бабы нет, — тихо ответила лейтенант.

— Ну, ты же… — с улыбкой сказал Самсон.

— Не напоминай. Я была пьяна и расстроена! Забудь, для меня та ночь, как страшный сон.

Они куда-то вышли. Я открыл глаза, сразу ослепил яркий свет. Живот болел так, будто там кто-то жрал мои органы. Заглянул в себя.

— Ах ты сука, Эльвира! — сказал я шепотом.

Сейчас я понял, чем меня травили. Соком из желез монстров, чистым. Именно он способен уменьшить и разрушить вместилище, исковеркать каналы. Но сейчас, когда я создал железу, то весь яд будто стал стягиваться в одно место.

— Что? — уже не шепотом возмутился я.

Рядом с моими кишками появилась какая-то опухоль или что-то подобное. Именно в это место стремится весь яд. Хорошо, что он отступил от вместилища, да и каналы стали почище, но что-то инородное в теле? Бр-р-р-р…

Больно-то как! Ладно, с этим потом разберусь, вырезать, если что, смогу. Не знаю, что за хрень, но пока она работает на благо. Я выдохнул. Ну, что могу сказать? «Успех». Пусть и не без проблем, да и куда без них? Свесил с койки ноги и посмотрел по сторонам.

Странно, если не замечать адскую боль в животе, я себя отлично чувствую. Прям бодрячком. Это все из-за железы и сока? Если так, то готов их жрать на завтрак. В палату зашли Цветкова и Самсон.

И я бы не напрягся, если бы сержант не материализовал земляное копье, которое направил в мою сторону, а лейтенант — какую-то ветку.

— Боря? — спросил меня Самсон.

— Кто вы? Где я? Что происходит? — ответил я испуганным голосом.

Моя шутка не зашла, потому что пришлось соскакивать с койки, чтобы пропустить мимо копье сержанта и получить магической дубиной по хребтине.

— Вы че, долбанулись совсем? — крикнул я, уходя от очередных ударов.

— Это ты? Все в порядке? — испуганно спросила Цветкова и подскочила ко мне. Оттопырила мои веки и раскрыла рот.

— Ну, ла… — ответил, пока осматривали мою глотку. — А ко друлой?

— Придурок! Как и твой сержант. А если бы мы тебя сейчас убили? — спросила Цветкова, закончив осмотр.

— Ага, сейчас, — улыбнулся я в отвел.

— Как ты настолько быстро в себя пришел? — удивился Самсон. — Ты же сожрал сырую железу.

— А чего такого? Я их постоянно ел до этого, каждый день на завтрак с яйцами, — отшутился я.

Твердохлебов и Цветкова переглянулись. Лейтенант кивнула сержанту и показала глазами, чтобы он следил за мной. Меня потащили в казарму.

— Иди умойся, от тебя несет, как от помойки, — сказал Самсон, направляясь в свой кабинет.

Я посмотрел на себя. Ну, испачкался немного, с кем не бывает?

— Твою долю я оставил у Цветковой. Сам решай, что с ней делать, — последнее, что сказал Твердохлебов, когда исчез за дверью.

Я зашел в душевую, скинул все вещи в стирку и залез под струи воды. Снова пришлось скрести себя ногтями, чтобы очистить слизь. Почувствовал движение, быстрое, сначала рядом с душевой и уже около меня почти.

За мгновение моя звуковая пуля слетела с ладони. Удар. И вот Царева в ночнушке без сознания валяется в углу. Подумал подойти и помочь ей, а потом решил: сама виновата. Не фиг подглядывать и подкрадываться! Продолжил отмываться.

Вытерся и напялил трусы, потом уже подошел к девушке и дал ей пощечину, чтобы пришла в себя.

— Ай! — сказала она и схватила за руку. — Ты чего на меня напал? — возмутилась девушка, не сводя взгляда с моего пресса.

— Дура! Тебе чего надо? Я что сказал? Не следить за мной! Какого ты приперлась? — выдернул руку из ее захвата.

— Да. Я… просто… хотела спросить. Вот. Как дела? Как сходили? А ты вероломно напал на бедную девушку, — Царева подбирала голосок, с которым все это говорила. И в самом конце он получился таким девичьим, наивным.

— Не твое дело! — ответил ей и вышел.

Какая любопытная особа. Точно! Сука, как я забыл? В труселях полетел по казарме к своей сумке. Открыл. Выдохнул. Все документы лежали на месте. Не дело их оставлять здесь. Теперь мы вроде как немного повязаны с сержантом. Риск, конечно, но оставлять в сумке — куда больший. Достал траву из карманов и разбудил Володю. То спросонья просто схватил растения и запихнул себе под подушку. Перевернулся и захрапел. Вроде ничего не забыл.

Напялил чистые портки и пошел к двери Самсона. Слегка постучал и открыл дверь.

— Сержант, — обратился я к мужику, который собирался лечь спать. На часах уже четыре утра. Три часа осталось до подъема. — Не могли бы вы мне помочь?

— Что нужно? — спросил Самсон и внимательно посмотрел на мои глаза.

— У меня есть документы, которые должны быть в целости и сохранности, пока я служу на стене. Могу попросить вас их оставить у себя в укромном местечке?